-Простите, у вас можно приземлиться?
-Прямо Астрид Линдрен, Карлсон. Не даром говорят, что все в мире уже было кем-то придумано до нас, — подумала я ,пододвигаясь на подоконнике эркера. И мужчине, висящему в воздухе у меня за окном, процитировала с ехидцей — Пожалуйста!
Видимо, он не оценил юмора ситуации и с облегчением, но в то же время очень аккуратно опустился на мой подоконник. - Спасибо Вам огромное! Понимаете… Почему-то все пугаются, когда просишь человека позволить немного отдохнуть у него на подоконнике. Начинают кричать, махать руками, креститься, некоторые для разнообразия падают в обморок. Поэтому найти место, где можно передохнуть не так уж и просто, даже в большом городе. А сейчас начинается дождик. А в дождь передвигаться по воздуху несколько проблематично и неприятно… Хотя, что делать, если переждать дождь негде, - вздохнул незнакомец. Выглядел он самым обычным образом, в джинсах, в кроссовках. Правда, когда мой собеседник оказался рядом со мной, на нём уже был строгий классический костюм и соответствующие костюму туфли.
- Но сейчас у вас есть где переждать дождь — улыбнулась я - Может, хотите чаю, или кофе?
-Спасибо! А вас не затруднит? - обрадовался мой собеседник.- У меня, правда, нет с собой ничего сладкого, но в следующий раз…
- В следующий раз я угощу вас своим фирменным вареньем. А сейчас пока не сезон — прошлогоднее уже съели все мои знакомые и родственники, а новое пока не наварили. Но чай и кофе в доме имеются.
Тут в углу раздался шорох. Обреченно вздохнув я приготовилась к нотации, которая не заставила себя ждать:
- Как ты можешь принимать в своем доме незнакомых мужчин! Разве леди и хозяйки дома себе такое позволяют? Вот княгиня Апраксина… - Моню понесло. Вообще-то он достаточно мирный домовой, но так как в доме нет мужчины, иногда Моня забывается и пытается мне привить хорошие манеры дам из девятнадцатого века, как преданный старый камердинер, следящий за юной дебютанткой, которая только-только начала выезжать в свет. Бедный Моня! Ему трудно свыкнуться с мыслью, что девятнадцатый век закончился более ста лет назад, а манеры нынешних дам далеки от совершенства. Во всём Моня оставался консерватором, даже в одежде. Хорошо ещё, что я не курю, а то больше половины времени мне пришлось бы выслушивать лекции о том, что курить даме — не комильфо.
-О! У вас живет домовой? - удивился мой гость.
-Да, но как вы… - начала было я, и тут же поняла сама. - А, ну да, он же слегка прозрачный, когда появляется, поэтому его легко определить.
-Да! Но судя по его одежде, он явно не из этого дома. Скорее всего, из дома, который был отстроен сразу после пожара Москвы 1812 года. А ваш — уже конца 19-го века постройка. И как он у вас оказался?
Разговора о домовых не получилось. Моне надоело нас слушать, он открыл было рот, но высказаться ему я не дала.
-Моня, лучше бы принёс нам чаю с чабрецом и тимьяном, — строгим тоном сказала я. - В доме гость, а чай ему ещё не подан. На кухне заседает Альбина со своей компанией, мне там появляться не очень, я им всё испорчу, а тебе — нормально. Вот и сделай нам чаю, пожалуйста.
Моня, обиженно ворча себе под нос, исчез. И сразу на кухне заработала газовая плита, загремели чашки и запел теплым фальцетом чайник.
-Альбина? -одновременно спросил и удивленным взглядом проводил растаявшего Моню незнакомец.
-Да, Альбина - привидение. Мы его купили вместе с квартирой. У нас есть определенные договоренности с ней, чтобы сосуществовать, не мешая друг другу. И сегодня у неё гости, они занимают кухню. И, чтобы не волновать их тонкую душевную организацию, я не могу зайти на кухню до одиннадцати вечера, то есть до того времени, пока они не пойдут гулять по ночной Москве и знакомиться со случайными прохожими (о том, что при этом могут почувствовать эти случайные прохожие, понятно, мной не было упомянуто).
-Надо же! А я и не думал, что у привидений есть некое расписание,- удивился мой друг «Карлсон».
- Не знаю, есть ли у них расписание, но мы не мешаем друг другу, - твердым голосом закончила разговор об Альбине я. В этот момент из воздуха материализовался Моня с подносом и начал расставлять на подоконнике чашки, и даже разливать по чашкам душистый чай с тимьяном и мятой. Закончив сервировку и разлив чай по чашкам, Моня растворился в воздухе, от греха подальше, пока я не попеняла, что вместо мяты должен был быть чабрец.
Пока все это происходило, за окном начали сверкать молнии, дождь стал лить стеной, а в воздухе запахло электричеством. Мы молча пили чай и любовались грозой. С последнего этажа это делать особенно удобно. Всё небо было в всполохах молний, грохотал гром, вся Москва была объята этой грозовой цветомузыкой. По улицам неслись редкие прохожие, которым было негде укрыться, и потоки воды, превращая улицы в реки. Картина завораживала. Но вот дождь пошёл на спад, небо посветлело, прохожих на улицах стало больше, и чай кончился.
- Мам, я побежала? - дверь слегка приотворилась и в комнату просунулась голова дочери. - Ой, здравствуйте! - без всякого удивления кивнула дочурка гостю и воззрилась на меня.
- Ты надолго? - поинтересовалась я.
-Как пойдёт, - ответила дочь.
- Угу, — последовал мой ответ. - Зонт не забудь и резиновые сапоги надень. И помни: «Молодой леди гулять по улицам заполночь — неприлично», - хором закончили мы стандартную Монину фразу и дочурка, хихикнув вместе со мной, исчезла из квартиры с зонтиком и в модных резиновых сапогах.
Я поймала на себе удивленный взгляд незнакомца, и улыбнулась ему. - Дети, они такие… Дети… - попыталась я как-то нарушить неловкое молчание.
-Да нет, дело не в детях… - смущенно произнес незнакомец. - Дело в людях… Очень мало людей замечает чудеса вокруг, а ещё меньше людей не видят в них угрозы… Мне, наверное, пора… Гроза уже закончилась, дождя практически нет… Я прекрасно доберусь до дома. Но… У меня к вам есть одна просьба… - Было видно, что ему очень неловко и в то же время очень хочется это сказать. Я молча смотрела на него и понимала, что в данном случае лицо, которое заинтересованное, — это он.
- Можно, я иногда буду приходить к вам на чай? - наконец выдохнул он. - Конечно, если окно будет открыто, и в нём будет свет?
- Приходите, — пожала я плечами. - В нашем доме никому не отказывают в чашке чая, тем более усталому путнику, ищущему свой путь среди облаков…
- Так вы… - начал мой гость, стоя уже буквально на пороге распахнутого окна.
Я пожала плечами и улыбнулась. Незнакомец восхищенно взглянул на меня и исчез, унесенный свежим московским ветром, ворвавшимся в комнату. Моня молча начал убирать чашки и чайник на поднос, чтобы унести на кухню, а я, закутавшись в плед, снова залезла на подоконник.
- Почитай мне, пожалуйста, — почти сразу после ухода незнакомца раздался обиженный голос. Мой Лео, бело-черный ньюфаундленд, подошел ко мне сзади и ткнул в меня книгой, которую держал в пасти… - Мы не дочитали вчера, — напомнил он. — а сегодня у тебя были неожиданные гости, и мешать было неудобно.
-М-да, - возникла мысль. - почему-то обитатели в этом доме или страдают излишней деликатностью, или её полным отсутствием.
Я открыла книгу в том месте, на котором мы остановились. Лео тихо вздохнул и пристроился рядом со мной на подоконнике эркера. Мои колени выполняли роль подушки для его головы, а в открытое окно заглядывал его давний приятель — любопытный московский ветер. Ветра очень любят, когда кто-нибудь читает вслух, правда, мало кто об этом знает.
-Читай,- шепнул мне ветер, чуть тронув шерсть собаки и устроившись у Лео на спине, как обычно, перебирая волосок за волоском. Я опустила глаза в книгу, и "тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды... Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете... "